Елена Михалкова:
Однажды утром мне исполнилось четыре года, и я проснулась без подарков.
Они должны были лежать на маленьком стуле перед кроватью, но стул был пуст. Чувство глубочайшего офигения память сохранила бережнее, чем Брокгауз с Ефроном сохраняют среди страниц засушенный лепесток дивной розы со случайно прилипшей дохлой гусеницей.
День рождения – и без подарков! "Я слишком стар для всего этого дерьма", - сказала бы четырехлетняя я, если б была знакома со "Смертельным оружием".
Тут открылась дверь, и вошла мама на цыпочках.
Самое удивительное, что она не проронила ни слова. Не поздравляла меня, ничего не объясняла. Напротив кровати стоял огромный старый шкаф с лакированными дверцами, в котором нам иногда разрешали прятаться.
Дверцы эти мама молча распахнула.
Я подбежала босиком к шкафу, и оттуда на меня выглянул лев.
Здесь я теряю слова, потому что детское восприятие больше и глубже любых фраз, которые придут мне на ум.
Во-первых, он был ростом с меня. Огромный! Никогда я не видела таких больших зверей.
Во-вторых, морда у него была умная, как у овчарки, а глаза зеленые, как у кота.
В-третьих, он был живой.
"Хроники Нарнии" я прочитаю лишь много лет спустя. А в тот момент у меня не возникло ни малейших сомнений, что лев вышел из страны, лежащей за шкафом, а мама с папой просто каким-то образом помогли ему это осуществить.
читать дальше
Однажды утром мне исполнилось четыре года, и я проснулась без подарков.
Они должны были лежать на маленьком стуле перед кроватью, но стул был пуст. Чувство глубочайшего офигения память сохранила бережнее, чем Брокгауз с Ефроном сохраняют среди страниц засушенный лепесток дивной розы со случайно прилипшей дохлой гусеницей.
День рождения – и без подарков! "Я слишком стар для всего этого дерьма", - сказала бы четырехлетняя я, если б была знакома со "Смертельным оружием".
Тут открылась дверь, и вошла мама на цыпочках.
Самое удивительное, что она не проронила ни слова. Не поздравляла меня, ничего не объясняла. Напротив кровати стоял огромный старый шкаф с лакированными дверцами, в котором нам иногда разрешали прятаться.
Дверцы эти мама молча распахнула.
Я подбежала босиком к шкафу, и оттуда на меня выглянул лев.
Здесь я теряю слова, потому что детское восприятие больше и глубже любых фраз, которые придут мне на ум.
Во-первых, он был ростом с меня. Огромный! Никогда я не видела таких больших зверей.
Во-вторых, морда у него была умная, как у овчарки, а глаза зеленые, как у кота.
В-третьих, он был живой.
"Хроники Нарнии" я прочитаю лишь много лет спустя. А в тот момент у меня не возникло ни малейших сомнений, что лев вышел из страны, лежащей за шкафом, а мама с папой просто каким-то образом помогли ему это осуществить.
читать дальше
Так что очень автора понимаю
Ну да, облысел немножко. Но всё так же улыбчив и весел)))
Больше таких историй, да. Это прекрасно))